ОТЧЕТ
ПО ПРИ «ДОРИАТ 2014»
ПО ПРИ «ДОРИАТ 2014»
много буков, очень много
ЧАСТЬ I.
ОТЧЕТ ЛИЧНЫЙ.
ОТЧЕТ ЛИЧНЫЙ.
Неканон, неканон, адский неканон!
Из невошедшего
Родина, еду я на родину…
Из вошедшего
Границы ключ переломлен пополам…
Из задолбавшего
O, mein lieber Augustin, Augustin, Augustin...
Из задолбавшего другую сторонубаррикад Завесы
Айнават не виноват!
Некоторые игроки по итогам игры
Айнават виноват!
Другие некоторые игроки по итогам игры
Из невошедшего
Родина, еду я на родину…
Из вошедшего
Границы ключ переломлен пополам…
Из задолбавшего
O, mein lieber Augustin, Augustin, Augustin...
Из задолбавшего другую сторону
Айнават не виноват!
Некоторые игроки по итогам игры
Айнават виноват!
Другие некоторые игроки по итогам игры
ЗАЕЗД
ЗАЕЗД
…Конечно же, предварительно рюкзак собрать было нельзя.
Конечно же, его надо было собирать именно утром перед выездом.
Конечно же, именно в этот же момент нужно было добывать невесть из каких углов и с невесть каких дальних полок пенку, чехол с палаткой и плащ.
В общем, то, что в два часа дня мы с Мирой таки выдвинулись в сторону автовокзала, было той еще удачей.
Конечно же, его надо было собирать именно утром перед выездом.
Конечно же, именно в этот же момент нужно было добывать невесть из каких углов и с невесть каких дальних полок пенку, чехол с палаткой и плащ.
В общем, то, что в два часа дня мы с Мирой таки выдвинулись в сторону автовокзала, было той еще удачей.
* * *
Вот так заходишь на вокзал – а там из семи-десяти где-то собравшихся больше половины тёмных.
И вот тут-то и начинаешь что-то смутно предчувствовать.
И вот тут-то и начинаешь что-то смутно предчувствовать.
* * *
Чуден, чуден Ларинский при ясной погоде!...
Ну, по крайней мере - аккурат до того момента, пока не обнаружишь перед собой забуксовавшую мастерскую газельку с рюкзаками, палатками и прикидами.
Таскали мы всё это следующий час, отчаянно перематерившись в адрес прошедшего дождя, полигонной грязи и отсутствия подходящего ручного транспорта подтипа «тачка». Ну, зато хоть географию полигона выучили на ять.
СЫГРОВКА
СЫГРОВКА
Сыгровка была прекрасна. Просто прекрасна, иного определения не подберу. Меня первый раз за весь именно полигонный стаж (не слишком большой, признаем уж) вролило настолько – чтобы забыть про пожизнёвку в принципе, все произносимое гнать исключительно по роли и при этом безо всякой вымученности – даже с удовольствием. И в Нан Эльмоте, и потом, - на поле и в лагере – было именно так; с глубочайшим погружением и переживанием всего происходящего именно через персонажа. Это неловкое чувство, когда сыгровка оказывается врольнее основной игры…
В общем, было круто. Абсолютно полноценное вживание в роль; идеальный Финрод, идеальная нолдорская свита (в исполнении Холли и Рыся) и идеальная менегротская советница (в исполнении Алягрис).
Тингол, правда, был несколько сонен и спокоен для канонного образа ультрагордого ультрахолерика с ультрашилом в заднице; но это ничуть не вина игрока – совершенно несхожую с пожизнёвым характером роль на материале экстренного получасового мастерского загруза лучше смог бы сыграть только крайне олдовый и умелый ролевик, и среди нас всех таких было всего-то двое-трое. Да и потом, такой отыгрыш тоже был по-своему вполне вканонен – ненуачо, Тинголу только что дали по ушам абсолютно рвущей шаблон новостью, он ее еще и осмыслить-то не может, а ему еще на родню как-то реагировать надо; тут кто угодно в осадок выпадет.
Про сыгровку вообще, пожалуй, стоит написать отдельный, сугубо вперсонажный отчет: настолько она четко легла в мои представления о правильном отыгрыше и правильном вживании в персонажа.
И пусть даже наш с Лаурэ отыгрыш братьев-арфингов кому-то показался неканонным, слишком нервным и вообще не по-эльфийски невежливым – пусть так; но лично я с подобным мнением не соглашусь.
Мы отыграли так, как видели; и лично я знаю, что не мог сыграть иначе. Я видел лорда Ангрода именно таким – и я прожил эти сорок с чем-то минут именно так; с полным доверием к брату единственной родной и близкой душе в этом оплоте непонятной дальней родни, где большинство взглядов – вкось и в спину, с шутками про Артанис с ее охотами и наши с Айканаро походы в горы, с неверием в тайные чужие сговоры за спиной и с крайним желанием доказать всем вокруг, всем им, что мы не виноваты в резне, что на наших руках нет крови сородичей – что бы им ни нашептал неведомый клеветник.
В общем, спасибо всем. Эрику – за во многом неканонного, но при этом куда как более приятного в общении Тингола искренне желающего разобраться в ситуации и не спешить с выводами – вместо канонного стремления, не сходя с места, наказать невиновных и поощрить непричастных; Алягрис – за менегротский патриотизм, образ труЪ-царедворца и яростную оппозицию по вопросу Альквалондэ; Лаурэ – за 100% идеальный образ Финдарато, беседы о бытовых деталях внутриклановой жизни Третьего Дома и непереносимо врольный финальный разговор про «…они хотели нолдор? они получат нолдор!»; Холли и Рысю – за отряд сопровождения, непринятое предложение о побеге и временный арест Енота с его ложкой; Элло – за отличный образ «честного дориатскогомента стража»; Венди – за леди Сулмелдис с ее извинениями и просьбой вернуться; и Еноту – за эпизод с честно спацифизженной у самой леди Мелиан Блуждающей Ложкой в финале сыгровки. Мы все молодцы, мы это сделали
В общем, было круто. Абсолютно полноценное вживание в роль; идеальный Финрод, идеальная нолдорская свита (в исполнении Холли и Рыся) и идеальная менегротская советница (в исполнении Алягрис).
Тингол, правда, был несколько сонен и спокоен для канонного образа ультрагордого ультрахолерика с ультрашилом в заднице; но это ничуть не вина игрока – совершенно несхожую с пожизнёвым характером роль на материале экстренного получасового мастерского загруза лучше смог бы сыграть только крайне олдовый и умелый ролевик, и среди нас всех таких было всего-то двое-трое. Да и потом, такой отыгрыш тоже был по-своему вполне вканонен – ненуачо, Тинголу только что дали по ушам абсолютно рвущей шаблон новостью, он ее еще и осмыслить-то не может, а ему еще на родню как-то реагировать надо; тут кто угодно в осадок выпадет.
Про сыгровку вообще, пожалуй, стоит написать отдельный, сугубо вперсонажный отчет: настолько она четко легла в мои представления о правильном отыгрыше и правильном вживании в персонажа.
И пусть даже наш с Лаурэ отыгрыш братьев-арфингов кому-то показался неканонным, слишком нервным и вообще не по-эльфийски невежливым – пусть так; но лично я с подобным мнением не соглашусь.
Мы отыграли так, как видели; и лично я знаю, что не мог сыграть иначе. Я видел лорда Ангрода именно таким – и я прожил эти сорок с чем-то минут именно так; с полным доверием к брату единственной родной и близкой душе в этом оплоте непонятной дальней родни, где большинство взглядов – вкось и в спину, с шутками про Артанис с ее охотами и наши с Айканаро походы в горы, с неверием в тайные чужие сговоры за спиной и с крайним желанием доказать всем вокруг, всем им, что мы не виноваты в резне, что на наших руках нет крови сородичей – что бы им ни нашептал неведомый клеветник.
В общем, спасибо всем. Эрику – за во многом неканонного, но при этом куда как более приятного в общении Тингола искренне желающего разобраться в ситуации и не спешить с выводами – вместо канонного стремления, не сходя с места, наказать невиновных и поощрить непричастных; Алягрис – за менегротский патриотизм, образ труЪ-царедворца и яростную оппозицию по вопросу Альквалондэ; Лаурэ – за 100% идеальный образ Финдарато, беседы о бытовых деталях внутриклановой жизни Третьего Дома и непереносимо врольный финальный разговор про «…они хотели нолдор? они получат нолдор!»; Холли и Рысю – за отряд сопровождения, непринятое предложение о побеге и временный арест Енота с его ложкой; Элло – за отличный образ «честного дориатского
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Главный вывод первого дня: никогда, никогда не набирайте на верхнем ключе воду в пятидесятилитровые фляги.
Сходите туда с бутылками. С маленькими канистрами. С двадцатипятилитровой флягой. В конце концов, уж если вам вдруг хочется набрать именно пятьдесят литров – сходите уж на нижний, оттуда её хоть дотащить можно.
Но никогда, никогда даже не суйтесь с ней на верхний ключ. Проверено личным опытом: тащить её оттуда, параллельно отбиваясь от комарья… более чем малоприятно.
Сходите туда с бутылками. С маленькими канистрами. С двадцатипятилитровой флягой. В конце концов, уж если вам вдруг хочется набрать именно пятьдесят литров – сходите уж на нижний, оттуда её хоть дотащить можно.
Но никогда, никогда даже не суйтесь с ней на верхний ключ. Проверено личным опытом: тащить её оттуда, параллельно отбиваясь от комарья… более чем малоприятно.
* * *
Внезапный вывод: в Вершинино вполне мило и уютно.
В ходе исследования был обнаружен брутальный сельский магазин носки, галоши, сгущенка, стиральный порошок – и все на одной полке, встречена продавщица с труЪ-сибирским выговором о, это суровое чалдонское «шш»! и пережито тяжкое осознание невозможности добыть картошки в деревне в два часа дня посреди рабочей недели.
В ходе исследования был обнаружен брутальный сельский магазин носки, галоши, сгущенка, стиральный порошок – и все на одной полке, встречена продавщица с труЪ-сибирским выговором о, это суровое чалдонское «шш»! и пережито тяжкое осознание невозможности добыть картошки в деревне в два часа дня посреди рабочей недели.
* * *
Если кто-нибудь спросит вас, как на игре обстояли дела с соблюдением светлым блоком Канона (тм) – просто расскажите этому кому-нибудь, что пелось в первый вечер.
Я думаю, уже на словах «и всё идет по плану» вопросы на эту тему отпадут сами собой.
Я думаю, уже на словах «и всё идет по плану» вопросы на эту тему отпадут сами собой.
* * *
Уже к вечеру орки осознали, что игра началась – и поспешили воспользоваться этим фактом.
Не знаю, чего они стремились добиться воплями под стенами – вероятно, выхода кого-нибудь из нас на ночную боевку. Не исключаю, впрочем, что вопли эти были самоцелью – скучно же в лагере-то вечером просто так сидеть, ну.
На ночную боевку, в общем, так никто и не вышел (за все два дня причем) – ибо, право же, какая нахрен ночная боевка после дня строяка?
Зато факт орочьих воплей породил адекватный им ответ… очень адекватный, м-да…
Короче, не зря я взял с собой губную гармошку. И не зря я так заучивал когда-то «Августина».
Не знаю, чего они стремились добиться воплями под стенами – вероятно, выхода кого-нибудь из нас на ночную боевку. Не исключаю, впрочем, что вопли эти были самоцелью – скучно же в лагере-то вечером просто так сидеть, ну.
На ночную боевку, в общем, так никто и не вышел (за все два дня причем) – ибо, право же, какая нахрен ночная боевка после дня строяка?
Зато факт орочьих воплей породил адекватный им ответ… очень адекватный, м-да…
Короче, не зря я взял с собой губную гармошку. И не зря я так заучивал когда-то «Августина».
* * *
В последний раз за ту ночь у орков хватило бодрости и алкоголя прийти поорать близ Завесы аккурат часа в три, когда весь лагерь уже укладывался спать.
Орали долго – минут пять-семь. В конце сеанса, когда вопли особо набрали громкость, а отделываться от них межпалаточными шуточками на тему того, куда все эти любители авангардного лоу-файного ночного саунда должны дружно пойти, стало уже невозможно, я не выдержал – и, высунувшись из палатки, на чистом автомате выдал благодарному миру «Августина» на всю громкость. При этом забыв, каюсь, что часть соседей уже крепко спала.
Ответом мне была приглушенная спросонья, но крайне убедительная матерная тирада из мастерской палатки. Сонный голос Элнена пообещал мне и всем окружающим, что еще хоть несколько громких звуков – и мы увидим, как мастер идет убивать; причем начнет он со своих, потому что мы ближе и до нас добираться быстрее. Тирада завершилась заявлением о том, что можно спокойно ложиться спать, а орки сами минуты через три затихнут – и через пол-минуты из мастерской палатки донеслось мирное мастерское посапывание.
А наутро, кстати, Элло так ничего из этого и не вспомнил – и очень удивлялся, когда я ему все это рассказывал
ДЕНЬ ВТОРОЙ
ДЕНЬ ВТОРОЙ
По всем планам первый отряд должен был уйти за рудой в восемь утра; но встать в восемь практически для всех и я их понимаю оказалось IMPOSSIBRU – и выход сам собой перенесся на час позже.
* * *
…Сам не помню, как мы вырвались на равнину; помню только, как перед глазами внезапно раскрывается поле – широкое, сколько хватает глаз, пахнущее травой и солнцем, - и на нем четко вырисовываются несколько темных фигур. Наши. А вслед за ними – орки.
Мы рванулись им наперерез – и накрыли-таки, накрыли едва ли не в последний момент. И не помню уже, кто и с кем бился – запомнилось только, как, поднырнув под меч уже лежащего с «нулевыми» ногами Эда, успеваю пробить ему один хит по корпусу, получив при этом один пробой по себе – выхватываю лежащую в зоне поражения стрелу, перекидывая ее упавшему сзади почти в нулях Рысю, - и спустя секунду стрела бьет точно в грудь последнему орку, откидывая его назад и наземь. Все. Бой окончен.
Подхватив Рыся, Тиро и меч, ухватив с собой пару стрел и прикрыв уходящего к воротам заставы Иллэна, мы с Эриком рванули к Завесе. И вовремя – сзади, из-за холма метрах в пятидесяти послышался волчий вой и неразборчивые крики.
- О, а вот и кавалерия! – расхохотался с земли уложенный еще в начале боевки Крейзи.
Но мы так и не легли в том бою. Варги отстали – то ли дав нам шанс, то ли и впрямь не выдержав темпа; и перед нами раскрылась Завеса.
Мы рванулись им наперерез – и накрыли-таки, накрыли едва ли не в последний момент. И не помню уже, кто и с кем бился – запомнилось только, как, поднырнув под меч уже лежащего с «нулевыми» ногами Эда, успеваю пробить ему один хит по корпусу, получив при этом один пробой по себе – выхватываю лежащую в зоне поражения стрелу, перекидывая ее упавшему сзади почти в нулях Рысю, - и спустя секунду стрела бьет точно в грудь последнему орку, откидывая его назад и наземь. Все. Бой окончен.
Подхватив Рыся, Тиро и меч, ухватив с собой пару стрел и прикрыв уходящего к воротам заставы Иллэна, мы с Эриком рванули к Завесе. И вовремя – сзади, из-за холма метрах в пятидесяти послышался волчий вой и неразборчивые крики.
- О, а вот и кавалерия! – расхохотался с земли уложенный еще в начале боевки Крейзи.
Но мы так и не легли в том бою. Варги отстали – то ли дав нам шанс, то ли и впрямь не выдержав темпа; и перед нами раскрылась Завеса.
* * *
Посланец из Менегрота рухнул нам на голову, аки тот снег – внезапно, без предупреждения, и как-то очень уж некомфортно.
- Стоять! – рыкнул Эрик, рассматривая сопровождаемую Венди в ее «посольском» варианте высокую худую фигуру в исключительно неканонных очках и зелено-пурпурном облачении. – Кто такие?
Фигура окинула нас скептическим взглядом.
- Позволь, я тебе кое-что объясню – ну, чисто игротехнически. Ты сейчас видишь перед собой высокого – выше среднего роста, - эльфа в богатом облачении, сопровождаемого королевским послом. Я бы на твоем месте встал на колени.
- С чего бы? Назовитесь.
- А вы-то кто такие, кстати? На колени, повторяю.
- Я – лорд Маблунг Лонгранк, начальник заставы, и на колени перед невесть кем падать не собираюсь. Назовитесь.
Фигура испустила страдальческий вздох.
- Я – брат самого короля Элу Тингола, посланный сюда с инспекцией из Менегрота. Ну, легче стало? И все-таки, на твоем месте я бы хоть на одно колено встал. Ну, знаешь, чисто ради этикета.
- На правах начальника пограничной охраны Дориата и волей самого короля Эльве я имею личное право не преклонять колен ни перед кем, кроме самого короля. Однако в знак уважения… - Эрик торжественно склонил голову, - Приветствую вас, лорд. Пойдемте, я провожу вас на заставу.
- Ну, Эрику-то можно, он военачальник. – вздохнул Рысь, глядя в сторону удаляющейся процессии. – А мы-то с тобой чего на колени не встали?
- Западло потому что. – ответил я. – Мы же пограничники, мы же гордые, у нас же тут практически анархия…
- Стоять! – рыкнул Эрик, рассматривая сопровождаемую Венди в ее «посольском» варианте высокую худую фигуру в исключительно неканонных очках и зелено-пурпурном облачении. – Кто такие?
Фигура окинула нас скептическим взглядом.
- Позволь, я тебе кое-что объясню – ну, чисто игротехнически. Ты сейчас видишь перед собой высокого – выше среднего роста, - эльфа в богатом облачении, сопровождаемого королевским послом. Я бы на твоем месте встал на колени.
- С чего бы? Назовитесь.
- А вы-то кто такие, кстати? На колени, повторяю.
- Я – лорд Маблунг Лонгранк, начальник заставы, и на колени перед невесть кем падать не собираюсь. Назовитесь.
Фигура испустила страдальческий вздох.
- Я – брат самого короля Элу Тингола, посланный сюда с инспекцией из Менегрота. Ну, легче стало? И все-таки, на твоем месте я бы хоть на одно колено встал. Ну, знаешь, чисто ради этикета.
- На правах начальника пограничной охраны Дориата и волей самого короля Эльве я имею личное право не преклонять колен ни перед кем, кроме самого короля. Однако в знак уважения… - Эрик торжественно склонил голову, - Приветствую вас, лорд. Пойдемте, я провожу вас на заставу.
- Ну, Эрику-то можно, он военачальник. – вздохнул Рысь, глядя в сторону удаляющейся процессии. – А мы-то с тобой чего на колени не встали?
- Западло потому что. – ответил я. – Мы же пограничники, мы же гордые, у нас же тут практически анархия…
* * *
Уже на второй минуте инспекции брата короля хотелось придушить. Ну, чисто из милосердия.
Он докопался до всех. Он наехал на всех. Он раскритиковал всё.
Как минимум семь минут муштровал кузнецов.
Придя, судя по его взгляду, к выводу об их полной профессиональной непригодности, пошел муштровать целителей. Вскоре из Палат начали доноситься страдальческие стоны вперемешку с отрывками повторяемых наизусть правил по целительству.
Финальным аккордом была попытка проэкзаменовать скальда – но тут вмешалось провидение в лице Эрика, затребовав меня на боевую операцию по нейтрализации белого варга и получению ценных биоматериалов.
В общем и целом – насколько Айнават адекватен и вменяем как игрок, настолько же хтонически невыносим, зануден и назойлив был его персонаж. Ройш-младший в равномерной смеси с Максимом Аркадьевичем – кто курил «Чуму в Бедрограде», тот вспомнит и поймет.
Он докопался до всех. Он наехал на всех. Он раскритиковал всё.
Как минимум семь минут муштровал кузнецов.
Придя, судя по его взгляду, к выводу об их полной профессиональной непригодности, пошел муштровать целителей. Вскоре из Палат начали доноситься страдальческие стоны вперемешку с отрывками повторяемых наизусть правил по целительству.
Финальным аккордом была попытка проэкзаменовать скальда – но тут вмешалось провидение в лице Эрика, затребовав меня на боевую операцию по нейтрализации белого варга и получению ценных биоматериалов.
В общем и целом – насколько Айнават адекватен и вменяем как игрок, настолько же хтонически невыносим, зануден и назойлив был его персонаж. Ройш-младший в равномерной смеси с Максимом Аркадьевичем – кто курил «Чуму в Бедрограде», тот вспомнит и поймет.
* * *
- Я бы на твоем месте лежал спокойно. – задумчиво сообщил мне Эд, на всякий случай придерживая клинок где-то в районе моей спины. – И не предпринимал необдуманных действий. У тебя один хит, если что – и ноги подбиты.
- Да помню я, помню… но лежать-то неохота. А делать я и так ничего не собирался… что ж тут сделаешь.
- И правильно. Меч еще отбрось, на всякий случай… вот так, подальше. Ага, сюда.
Картина, открывавшаяся вокруг, была… скажем мягко, безрадостна. Все практически в нулях; а Эрик – так и полностью. Пятеро орков вокруг. Варг и шаманка, торгующиеся за пленников с менегротским посланцем. Мать моя женщина, что ж вы меня сразу-то не добили с такими раскладами…
С земли меня подняла шаманка – видимо, ей я по договору с Айнаватом и достался.
- Пошли уже. Мне, конечно, тебя по игре надо тащить… но обойдемся технически, ладно?
- Ладно, ладно… - кивнул я; после боя с его жестким вроливанием осознание того, что рядом с тобой уже не вечный враг, не орк, не воин Ангбанда, а вполне себе обычный коллега-игрок из тёмного блока, приходило медленно, слишком медленно – и его явно требовалось усилить. – Так куда мы сейчас – в орочий лагерь?
- Ага.
Несколько секунд шли в молчании.
- Л-леший, - наконец посетовал я в пространство, - знал бы, что так обернётся – захватил бы из лагеря очки перед боем. А то плестись тут теперь…
- Очки? – обернулась ко мне шаманка. - Так давай вернемся, заберешь.
- Да ладно… не будем уж отыгрыш-то нарушать. Оставим в живых хоть какие-то условности…
- Нет, погоди. Что, совсем ничего не видишь?
- Да с чего бы? Вижу, конечно. Расплывчато только – минус три все же. Да и привык я уже…
Шаманка задумчиво оглянулась назад, - на Айнавата, все еще что-то обсуждавшего с Венди и Лаурэ посреди поля, - и явно приняла какое-то решение.
- Пошли обратно, разберемся. – наконец сказала она, разворачиваясь.
…В общем, по итогам - по предложению орочьей шаманки (Тигры) Айнават выкупил меня за золотой слиток.
И я за это ей дико благодарен – человек, по сути, чисто из благородных побуждений пошел против выгоды всего блока; а по итогам – просто спас мне игру. Ибо не сдай она меня тогда Айнавату – не участвовал бы я в послебоевом общелагерном депресняке; а не будь депресняка – не было бы «выхода самоубийц», ставшего для меня, пожалуй, главным впечатлением от игры.
Серьезно, если кто из тёмных это читает – передайте Тигре от меня огромный личный респект
- Да помню я, помню… но лежать-то неохота. А делать я и так ничего не собирался… что ж тут сделаешь.
- И правильно. Меч еще отбрось, на всякий случай… вот так, подальше. Ага, сюда.
Картина, открывавшаяся вокруг, была… скажем мягко, безрадостна. Все практически в нулях; а Эрик – так и полностью. Пятеро орков вокруг. Варг и шаманка, торгующиеся за пленников с менегротским посланцем. Мать моя женщина, что ж вы меня сразу-то не добили с такими раскладами…
С земли меня подняла шаманка – видимо, ей я по договору с Айнаватом и достался.
- Пошли уже. Мне, конечно, тебя по игре надо тащить… но обойдемся технически, ладно?
- Ладно, ладно… - кивнул я; после боя с его жестким вроливанием осознание того, что рядом с тобой уже не вечный враг, не орк, не воин Ангбанда, а вполне себе обычный коллега-игрок из тёмного блока, приходило медленно, слишком медленно – и его явно требовалось усилить. – Так куда мы сейчас – в орочий лагерь?
- Ага.
Несколько секунд шли в молчании.
- Л-леший, - наконец посетовал я в пространство, - знал бы, что так обернётся – захватил бы из лагеря очки перед боем. А то плестись тут теперь…
- Очки? – обернулась ко мне шаманка. - Так давай вернемся, заберешь.
- Да ладно… не будем уж отыгрыш-то нарушать. Оставим в живых хоть какие-то условности…
- Нет, погоди. Что, совсем ничего не видишь?
- Да с чего бы? Вижу, конечно. Расплывчато только – минус три все же. Да и привык я уже…
Шаманка задумчиво оглянулась назад, - на Айнавата, все еще что-то обсуждавшего с Венди и Лаурэ посреди поля, - и явно приняла какое-то решение.
- Пошли обратно, разберемся. – наконец сказала она, разворачиваясь.
…В общем, по итогам - по предложению орочьей шаманки (Тигры) Айнават выкупил меня за золотой слиток.
И я за это ей дико благодарен – человек, по сути, чисто из благородных побуждений пошел против выгоды всего блока; а по итогам – просто спас мне игру. Ибо не сдай она меня тогда Айнавату – не участвовал бы я в послебоевом общелагерном депресняке; а не будь депресняка – не было бы «выхода самоубийц», ставшего для меня, пожалуй, главным впечатлением от игры.
Серьезно, если кто из тёмных это читает – передайте Тигре от меня огромный личный респект
* * *
Орки, как им и положено, орали под Завесой.
Неподалеку, на правах исцеляемых после боя, сидели на привратных башнях я и Лаурэ и задумчиво вслушивались в вопли.
Вслушиваться было во что. То ли в тёмный блок заглянули мастера, проконсультировав воинов Моргота, то ли у кого-то телефон подключился-таки к Сети – но вместо традиционного «эльфы – трусы!», «выходи на мягком!» и «эй, кто смелый есть вообще?!» до нас доносилась не без выражения зачитываемая статья о дизентерии – то ли из Википедии, то ли из медицинского справочника.
Рука сама потянулась к поясной сумке.
…Экспериментально проверено: даже четырежды повторенный «Августин» не влияет на целенаправленность чтения орками статьи о дизентерии.
В эти минуты где-то далеко на западе, во Франции, задрожала земля. Это вертелись в гробах Беккет и Ионеско.
Неподалеку, на правах исцеляемых после боя, сидели на привратных башнях я и Лаурэ и задумчиво вслушивались в вопли.
Вслушиваться было во что. То ли в тёмный блок заглянули мастера, проконсультировав воинов Моргота, то ли у кого-то телефон подключился-таки к Сети – но вместо традиционного «эльфы – трусы!», «выходи на мягком!» и «эй, кто смелый есть вообще?!» до нас доносилась не без выражения зачитываемая статья о дизентерии – то ли из Википедии, то ли из медицинского справочника.
Рука сама потянулась к поясной сумке.
…Экспериментально проверено: даже четырежды повторенный «Августин» не влияет на целенаправленность чтения орками статьи о дизентерии.
В эти минуты где-то далеко на западе, во Франции, задрожала земля. Это вертелись в гробах Беккет и Ионеско.
ФИНАЛ
ФИНАЛ
Когда последний малый отряд приключенцев – Гваэрон, Нарви, Хелегану и Мэллваэсор - ушел за Завесу, в лагере стало совсем тихо и пусто – и очень, очень тоскливо.
Мы втроем – я, Элло и Иллэн; скальд Лас, лорд Лайрэгил и страж Мори, - сидели на осиновых чурбаках близ кухни и, напрочь уже выбившись из роли, обсуждали провисание игрового процесса, его причины, роль в этом нас всех и каждого по отдельности… и так далее, и так до бесконечности.
Тихо, но весьма ощутимо начинала ехать крыша.
Не знаю, как еще могли оставаться на заставе девы-целительницы; нам троим внутри Завесы не сиделось уже капитально. Элнен, грустно глядя куда-то в район Палат Исцеления, озвучил мысль о самоубийстве об орков – мол, персонажу-то все равно жить уже незачем и некуда; нет, ну нет в этом мире для него такого долга перед заставой, да и ни перед кем вообще, который бы перевесил тоску и ужас от смерти брата. Мы с Иллэном согласились – и потихоньку двинулись разведывать обстановку насчет реализации этого плана.
За воротами обнаружилось, что в сторону заставы движется энное количество орков. Их много, они вооружены, и убиваться об такую толпу, в общем – грустно и бесперспективно. Окружат и зарубят, бесславно и невесело; а хочется-то – чтобы яростно и с огоньком…
Приняв такое решение, мы втроем побрели обратно на заставу, твердо уже решив плюнуть на все, сидеть де-факто в осаде и задалбывать орков «Августином»; и тут мимо нас пронесся… леший бы помнил, кто – то ли Тиро, то ли Алотхо, - таща кого-то на плечах; и мы замерли, увидев знакомую серую рубашку и свесившуюся набок косичку мышино-серых волос.
Пол-минуты. Примерно пол-минуты мы стояли, глядя на двери Палат.
А потом оттуда выглянула Валя – и сказала только одно: «Нарви умер. Не смогли спасти».
И нам окончательно снесло крышу. И по жизни, и по игре.
Дальнейшее помнится смутно.
…- Так что, трубим в рог? – мне уже не хотелось даже смеяться; хотелось ржать, громко, в голос.
- Труби! – тряхнул головой Иллэн.
Рог взвыл – долго, протяжно. Потом – еще раз.
Народ собрался вокруг медленно, сонно – и оттуда, куда мы уже уходили с головой, эта сонная серость казалась особо заметной. Будто бы тебя каким-то образом ускорили до 150% от обычного, параллельно зачистив слух, зрение и вообще восприятие – или будто бы замедлили всех окружающих.
- Ну что, народ! – фыркнул я (или не я? почему-то все действия нашего тройственного «отряда смертников» вспоминаются сейчас как единое целое, без разделения по действующим лицам), - Идем самовыноситься! Умрем красиво, леший его!
Народ идеей добровольного самоубийства об орков как-то явно не очень вдохновился.
- А зачем нам выноситься-то? – подала голос из толпы Марисса. – Многие еще поиграть хотят – я вот, например.
Ржать хотелось все больше – и смех плохо удерживался внутри, и хотелось, да что там – надо было начать бой до того, как он вырвется, иначе – я знал, - смех этот будет потрачен зря, и из веселой и страшной наша смерть станет тоскливой и скучной, а такой она быть не должна, ни в коем случае не должна, и тогда –
- А кто не вынесется – те оплачут мертвых! - я обернулся к собравшимся, - Ну! Кто идет на самоубийство – шаг вперед!
Шагнули двое… или трое? Вспомнить бы…
Но это было неважно, ничего уже было неважно – важно было только то, что мы уже идем, идем вперед, и по обе стороны от меня шагают Иллэн с клинком и Элнен с фашардом, и у меня в руках копье, и пусть кто-то из орков с их мечами да луками попробует встать против нашей грёбаной экзотики…
- Вперед, народ, пошли! Одной фалангой! Так, ошибок не повторяем – держим строй сомкнутым!
А потом мы вышли за ворота – и все это вообще перестало быть важным.
Первым запел Элнен.
И мы орали знакомую с детства песню, как в последний раз – да так оно, в сущности, и было.
«…Родина,
еду я на Родину,
пусть кричат – уродина,
а она нам нравится,
хоть и не красавица…»
На второй строчке мы сошлись с орками – и успели еще заметить, что они очень удивленно смотрят на нас, и что мы, кажется, ломаем им все планы.
На пятой строчке мы сложились.
…Некрупной кучкой в количестве трех эльфов мы лежали в густом ларинском чертополохе. По-прежнему было смешно и не страшно – но теперь меня накрывало еще и каким-то странным облегчением; все. Мы успели. Это вам за Нарви… и за Маблунга… и за Рована, уведенного в Ангбанд…
Неподалеку зашевелился, приподнимаясь с земли, Эд:
- Сов, вот у тебя одна главная ошибка была. На кой черт ты из-за щитоносца вылез, а? Держали б вы строй – положили бы нас всех, с копьями-то.
Мы переглянулись – и рассмеялись опять. Они не поняли. Они так ничего и не поняли.
- Эд, ты не понимаешь… - выдавил сквозь смех кто-то из нас - Элнен, по-моему. – Нафиг нам было кого-то класть… Мы ж сюда умирать шли, об вас в бою складываться, и зачем нам всё это…
ГлавОрк понимающе хмыкнул и замолчал. Затем стянул стеганку и передал мне:
- На. Подстелите там себе… а то лежат такие в чертополохе…
Орки тем временем явно продолжали готовить какой-то свой обряд, недовольно фыркая на наш стеб и просто уже какой-то неканонный гон (плавно уходящий куда-то в сторону нашего вечного фандомного гона по бедроградскому циклу); наконец их шаман (Викар) еще с парой орков поднял нас с земли:
- Пошли. В жертву приносить будем.
Нас поставили у костра, в ряд; и разделять нас было так себе идеей, если честно – потому что в плечи друг другу мы вцепились, как утопающий в спасательный круг.
- Если резать, - выдавил, опять же, сквозь хохот, кто-то из нас, - режьте вместе, сволочи!
Явно едва сдерживавшийся Викар перехватил поудобнее кинжал – и обошел нас сзади.
- Так, блин. Достали. Оглушен. Оглушен, - я почувствовал три коротких удара рукоятью кинжала по спине. – Оглушен. Все, растаскивайте уже их!
Растащить-то растащили, да – но заткнуть нас так и не удалось. Любые попытки напомнить о нашем бессознательном статусе перебивались испытанной отговоркой про «это осанвэ, им в любом состоянии можно пользоваться!» - и гон продолжался.
Наконец подготовка к обряду завершилась – и орки опустились на колени.
- Ну, наконец-то мы видим орков на коленях перед эльфами! – расхохотался сзади Иллэн.
Первым полоснули по горлу его. Затем Элнена. Меня – последним, и я успел даже занервничать, что меня почему-то решено оставить в живых; но, к счастью, всё действительно шло по плану.
Нож шаманки аккуратно обозначил удар по горлу – и я, как и инструктировал перед жертвоприношением несколько успокоившийся Викар, завалился набок, подальше от костра за спиной.
…А потом нас вели через лагерь к месту похорон, и лорд Саэрос инструктировал окружающих по правильности обряда, и во взглядах сотоварищей по заставе, - или мне показалось? – читалось что-то странное: будто перед ними и впрямь были призраки, навьи, выходцы с того света.
И горели над головами факелы, и страшно жрали неприкрытую покрывалом правую руку комары – иногда приходилось, напрочь сбивая накал страстей, поворачивать её, чтобы согнать проклятых тварей, - и надо было жесточайше сдерживаться, чтобы не смеяться слишком громко и не творить еще какого-нибудь идиотизма, типа сонного покачивания высовывающимися из-под покрывала берцами, потому что было по-прежнему смешно и легко, слишком смешно и легко…
Смешно перестало быть потом – когда начались надгробные речи. Когда очередь дошла до Нэльвен (Холли), я вдруг поймал себя на мысли: блин, а ведь это в первую очередь из-за неё я не должен был умирать. Я ведь обещал родне, уходя на заставу, защищать сестру – а в итоге оставил ее одну. Без защитника. И, к тому же, чисто как игроку, вероятно, поломал всю игру. Проклятье. Леший дери мой эгоизм. Леший дери это отсутствие вперсонажности после боя с варгами.
Кстати, на этом месте, чисто вне-персонажно и от игрока – отдельное большое спасибо Холли. За замечательную надгробную речь, за исключительно спокойное в итоге отношение к нашему самовыносу; и отдельно – за фразу про «да будь у меня возможность, я бы сама с вами убиваться пошла!». Серьезно, спасибо. Будь всё иначе – завершение игры для меня было бы куда более печальным.
Потом мы шли через поле в Мандос - все так же, сквозь смех, пересказывая встреченному в чистом поле Эрику историю нашей красивой, но невероятно идиотской гибели; доедали найденные в загробном мире консервы и кофе; ходили за водой (проиграв эту честь в «камень-ножницы-бумагу» встреченным там же оркам); напылялись заново, проходными персонажами-нандор (хотя, кстати, родственную связку про трех братьев-охотников и сюжетную – про встреченного ими воина-нолдо, - я действительно не отказался бы еще отыграть… блин, сыгровку небольшую устроить, что ль, как-нибудь?), обустраивались заново на заставе… Потом мы много чего еще делали.
Но ярче всего врезалось в память одно – мы бредем с Иллэном по вечернему полю в сторону заставы, далеко оторвавшись от остальных, и во все горло, срывая голос к чертям собачьим, орём сакраментальное:
«А при коммунизме всё будет заебись,
он наступит скоро – надо только подождать.
Там всё будет бесплатно, там всё будет в кайф.
Там, наверное, вообще не надо будет умирать!
Я проснулся среди ночи – и понял, что всё идёт по плану,
всё идёт по плану,
всё идёт по плану…»
Мы втроем – я, Элло и Иллэн; скальд Лас, лорд Лайрэгил и страж Мори, - сидели на осиновых чурбаках близ кухни и, напрочь уже выбившись из роли, обсуждали провисание игрового процесса, его причины, роль в этом нас всех и каждого по отдельности… и так далее, и так до бесконечности.
Тихо, но весьма ощутимо начинала ехать крыша.
Не знаю, как еще могли оставаться на заставе девы-целительницы; нам троим внутри Завесы не сиделось уже капитально. Элнен, грустно глядя куда-то в район Палат Исцеления, озвучил мысль о самоубийстве об орков – мол, персонажу-то все равно жить уже незачем и некуда; нет, ну нет в этом мире для него такого долга перед заставой, да и ни перед кем вообще, который бы перевесил тоску и ужас от смерти брата. Мы с Иллэном согласились – и потихоньку двинулись разведывать обстановку насчет реализации этого плана.
За воротами обнаружилось, что в сторону заставы движется энное количество орков. Их много, они вооружены, и убиваться об такую толпу, в общем – грустно и бесперспективно. Окружат и зарубят, бесславно и невесело; а хочется-то – чтобы яростно и с огоньком…
Приняв такое решение, мы втроем побрели обратно на заставу, твердо уже решив плюнуть на все, сидеть де-факто в осаде и задалбывать орков «Августином»; и тут мимо нас пронесся… леший бы помнил, кто – то ли Тиро, то ли Алотхо, - таща кого-то на плечах; и мы замерли, увидев знакомую серую рубашку и свесившуюся набок косичку мышино-серых волос.
Пол-минуты. Примерно пол-минуты мы стояли, глядя на двери Палат.
А потом оттуда выглянула Валя – и сказала только одно: «Нарви умер. Не смогли спасти».
И нам окончательно снесло крышу. И по жизни, и по игре.
Дальнейшее помнится смутно.
…- Так что, трубим в рог? – мне уже не хотелось даже смеяться; хотелось ржать, громко, в голос.
- Труби! – тряхнул головой Иллэн.
Рог взвыл – долго, протяжно. Потом – еще раз.
Народ собрался вокруг медленно, сонно – и оттуда, куда мы уже уходили с головой, эта сонная серость казалась особо заметной. Будто бы тебя каким-то образом ускорили до 150% от обычного, параллельно зачистив слух, зрение и вообще восприятие – или будто бы замедлили всех окружающих.
- Ну что, народ! – фыркнул я (или не я? почему-то все действия нашего тройственного «отряда смертников» вспоминаются сейчас как единое целое, без разделения по действующим лицам), - Идем самовыноситься! Умрем красиво, леший его!
Народ идеей добровольного самоубийства об орков как-то явно не очень вдохновился.
- А зачем нам выноситься-то? – подала голос из толпы Марисса. – Многие еще поиграть хотят – я вот, например.
Ржать хотелось все больше – и смех плохо удерживался внутри, и хотелось, да что там – надо было начать бой до того, как он вырвется, иначе – я знал, - смех этот будет потрачен зря, и из веселой и страшной наша смерть станет тоскливой и скучной, а такой она быть не должна, ни в коем случае не должна, и тогда –
- А кто не вынесется – те оплачут мертвых! - я обернулся к собравшимся, - Ну! Кто идет на самоубийство – шаг вперед!
Шагнули двое… или трое? Вспомнить бы…
Но это было неважно, ничего уже было неважно – важно было только то, что мы уже идем, идем вперед, и по обе стороны от меня шагают Иллэн с клинком и Элнен с фашардом, и у меня в руках копье, и пусть кто-то из орков с их мечами да луками попробует встать против нашей грёбаной экзотики…
- Вперед, народ, пошли! Одной фалангой! Так, ошибок не повторяем – держим строй сомкнутым!
А потом мы вышли за ворота – и все это вообще перестало быть важным.
Первым запел Элнен.
И мы орали знакомую с детства песню, как в последний раз – да так оно, в сущности, и было.
«…Родина,
еду я на Родину,
пусть кричат – уродина,
а она нам нравится,
хоть и не красавица…»
На второй строчке мы сошлись с орками – и успели еще заметить, что они очень удивленно смотрят на нас, и что мы, кажется, ломаем им все планы.
На пятой строчке мы сложились.
…Некрупной кучкой в количестве трех эльфов мы лежали в густом ларинском чертополохе. По-прежнему было смешно и не страшно – но теперь меня накрывало еще и каким-то странным облегчением; все. Мы успели. Это вам за Нарви… и за Маблунга… и за Рована, уведенного в Ангбанд…
Неподалеку зашевелился, приподнимаясь с земли, Эд:
- Сов, вот у тебя одна главная ошибка была. На кой черт ты из-за щитоносца вылез, а? Держали б вы строй – положили бы нас всех, с копьями-то.
Мы переглянулись – и рассмеялись опять. Они не поняли. Они так ничего и не поняли.
- Эд, ты не понимаешь… - выдавил сквозь смех кто-то из нас - Элнен, по-моему. – Нафиг нам было кого-то класть… Мы ж сюда умирать шли, об вас в бою складываться, и зачем нам всё это…
ГлавОрк понимающе хмыкнул и замолчал. Затем стянул стеганку и передал мне:
- На. Подстелите там себе… а то лежат такие в чертополохе…
Орки тем временем явно продолжали готовить какой-то свой обряд, недовольно фыркая на наш стеб и просто уже какой-то неканонный гон (плавно уходящий куда-то в сторону нашего вечного фандомного гона по бедроградскому циклу); наконец их шаман (Викар) еще с парой орков поднял нас с земли:
- Пошли. В жертву приносить будем.
Нас поставили у костра, в ряд; и разделять нас было так себе идеей, если честно – потому что в плечи друг другу мы вцепились, как утопающий в спасательный круг.
- Если резать, - выдавил, опять же, сквозь хохот, кто-то из нас, - режьте вместе, сволочи!
Явно едва сдерживавшийся Викар перехватил поудобнее кинжал – и обошел нас сзади.
- Так, блин. Достали. Оглушен. Оглушен, - я почувствовал три коротких удара рукоятью кинжала по спине. – Оглушен. Все, растаскивайте уже их!
Растащить-то растащили, да – но заткнуть нас так и не удалось. Любые попытки напомнить о нашем бессознательном статусе перебивались испытанной отговоркой про «это осанвэ, им в любом состоянии можно пользоваться!» - и гон продолжался.
Наконец подготовка к обряду завершилась – и орки опустились на колени.
- Ну, наконец-то мы видим орков на коленях перед эльфами! – расхохотался сзади Иллэн.
Первым полоснули по горлу его. Затем Элнена. Меня – последним, и я успел даже занервничать, что меня почему-то решено оставить в живых; но, к счастью, всё действительно шло по плану.
Нож шаманки аккуратно обозначил удар по горлу – и я, как и инструктировал перед жертвоприношением несколько успокоившийся Викар, завалился набок, подальше от костра за спиной.
…А потом нас вели через лагерь к месту похорон, и лорд Саэрос инструктировал окружающих по правильности обряда, и во взглядах сотоварищей по заставе, - или мне показалось? – читалось что-то странное: будто перед ними и впрямь были призраки, навьи, выходцы с того света.
И горели над головами факелы, и страшно жрали неприкрытую покрывалом правую руку комары – иногда приходилось, напрочь сбивая накал страстей, поворачивать её, чтобы согнать проклятых тварей, - и надо было жесточайше сдерживаться, чтобы не смеяться слишком громко и не творить еще какого-нибудь идиотизма, типа сонного покачивания высовывающимися из-под покрывала берцами, потому что было по-прежнему смешно и легко, слишком смешно и легко…
Смешно перестало быть потом – когда начались надгробные речи. Когда очередь дошла до Нэльвен (Холли), я вдруг поймал себя на мысли: блин, а ведь это в первую очередь из-за неё я не должен был умирать. Я ведь обещал родне, уходя на заставу, защищать сестру – а в итоге оставил ее одну. Без защитника. И, к тому же, чисто как игроку, вероятно, поломал всю игру. Проклятье. Леший дери мой эгоизм. Леший дери это отсутствие вперсонажности после боя с варгами.
Кстати, на этом месте, чисто вне-персонажно и от игрока – отдельное большое спасибо Холли. За замечательную надгробную речь, за исключительно спокойное в итоге отношение к нашему самовыносу; и отдельно – за фразу про «да будь у меня возможность, я бы сама с вами убиваться пошла!». Серьезно, спасибо. Будь всё иначе – завершение игры для меня было бы куда более печальным.
Потом мы шли через поле в Мандос - все так же, сквозь смех, пересказывая встреченному в чистом поле Эрику историю нашей красивой, но невероятно идиотской гибели; доедали найденные в загробном мире консервы и кофе; ходили за водой (проиграв эту честь в «камень-ножницы-бумагу» встреченным там же оркам); напылялись заново, проходными персонажами-нандор (хотя, кстати, родственную связку про трех братьев-охотников и сюжетную – про встреченного ими воина-нолдо, - я действительно не отказался бы еще отыграть… блин, сыгровку небольшую устроить, что ль, как-нибудь?), обустраивались заново на заставе… Потом мы много чего еще делали.
Но ярче всего врезалось в память одно – мы бредем с Иллэном по вечернему полю в сторону заставы, далеко оторвавшись от остальных, и во все горло, срывая голос к чертям собачьим, орём сакраментальное:
«А при коммунизме всё будет заебись,
он наступит скоро – надо только подождать.
Там всё будет бесплатно, там всё будет в кайф.
Там, наверное, вообще не надо будет умирать!
Я проснулся среди ночи – и понял, что всё идёт по плану,
всё идёт по плану,
всё идёт по плану…»
P.S.
P.S.
Итак, подводя итог.
Игра, по моему скромному мнению, прошла отлично. Да, не без косяков со всех возможных сторон (в том числе и с моей, лол) – но кто без косяков-то? И когда, и где вы видели игру без косяков?
Платоновский эйдос не предлагать – а то мы окажемся перед неразрешимым вопросом, знал ли древнегреческий философ о существовании ролевых игр, и предполагал ли он наличие у них собственной первоидеи.
Искренний респект всем участникам.
В частности – тем, с кем активно сталкивался лично:
- Алягрис, Элнену и Эрику – за то, что игра вообще состоялась.
- Элнену и Иллэну – за лучшую, вероятно, в этом мире компанию для коллективного суицида, и за лучший коллективный суицид из известных мне.
- Холли – за родственную связку (которую, к сожалению, так и не удалось полноценно отыграть – но это все равно было очень здорово), всяческую поддержку и позитив по ходу игры; а также – за крайне своевременные бумагу и ручку для написания текста заклятия.
- Эрику – за партизанскую тактику, дориатских скоя’таэлей и вообще годное командование. А кто будет говорить, что по итогам боя с варгами командование фу-фу-фу и ны-ны-ны – напомню, что все остальные рейды были успешны; в итоге – соотношение побед/поражений так-то 3/1. Истинно так.
- Лаурэ – за идеально хэдканонного Финрода, обсуждение семейных проблем Третьего Дома и партизанский осмотр местности из-за машины.
- Рысю – за перманентное поддержание заставы в живом состоянии. И за грамотное взаимодействие в дозорах.
- Еноту – за ложку. Нет, не так – за Ложку. «Достижения Енота за первый день игры? Спер ложку у владычицы Менегрота, подработал бродячим огоньком…»
- Мире – за перманентный мелкоэльфийский кавай и разговоры за ужином.
- Зайцу Рагнару (не помню, честно, как по жизни звать) – за сурового северного зайца
- Коруму – за отсутствие скуки в Мандосе и беседу про типологии со всеми их недостатками.
- Айну – за позитивного оленя и совершенно непереносимого ревизора.
- Эду – за достойную оппозицию по ту сторону Завесы, вдумчивые советы и интересную беседу вечером последнего дня.
- Венди – за обеспечение перед выездом на остановке духа славных 90-х
- Вале - за участие в эльфийском здравоохранении. И в пении "Конунга Олафа"и все равно наш цензурный вариант круче! хотя бы своей абсурдностью, ну
- Алотхо - за гитару и песни. И отдельно - за "БТР-баатора" утром при сборах.
- Мариссе – за поход в Вершинино и героическое терпение при командовании кухней.
- всем, кого не упомянул и/или не вспомнил – просто за то, что вы есть, вы круты и мы с вами охрененно, как ни крути, отыграли этот самый Дориат.
Игра, по моему скромному мнению, прошла отлично. Да, не без косяков со всех возможных сторон (в том числе и с моей, лол) – но кто без косяков-то? И когда, и где вы видели игру без косяков?
Платоновский эйдос не предлагать – а то мы окажемся перед неразрешимым вопросом, знал ли древнегреческий философ о существовании ролевых игр, и предполагал ли он наличие у них собственной первоидеи.
Искренний респект всем участникам.
В частности – тем, с кем активно сталкивался лично:
- Алягрис, Элнену и Эрику – за то, что игра вообще состоялась.
- Элнену и Иллэну – за лучшую, вероятно, в этом мире компанию для коллективного суицида, и за лучший коллективный суицид из известных мне.
- Холли – за родственную связку (которую, к сожалению, так и не удалось полноценно отыграть – но это все равно было очень здорово), всяческую поддержку и позитив по ходу игры; а также – за крайне своевременные бумагу и ручку для написания текста заклятия.
- Эрику – за партизанскую тактику, дориатских скоя’таэлей и вообще годное командование. А кто будет говорить, что по итогам боя с варгами командование фу-фу-фу и ны-ны-ны – напомню, что все остальные рейды были успешны; в итоге – соотношение побед/поражений так-то 3/1. Истинно так.
- Лаурэ – за идеально хэдканонного Финрода, обсуждение семейных проблем Третьего Дома и партизанский осмотр местности из-за машины.
- Рысю – за перманентное поддержание заставы в живом состоянии. И за грамотное взаимодействие в дозорах.
- Еноту – за ложку. Нет, не так – за Ложку. «Достижения Енота за первый день игры? Спер ложку у владычицы Менегрота, подработал бродячим огоньком…»
- Мире – за перманентный мелкоэльфийский кавай и разговоры за ужином.
- Зайцу Рагнару (не помню, честно, как по жизни звать) – за сурового северного зайца
- Коруму – за отсутствие скуки в Мандосе и беседу про типологии со всеми их недостатками.
- Айну – за позитивного оленя и совершенно непереносимого ревизора.
- Эду – за достойную оппозицию по ту сторону Завесы, вдумчивые советы и интересную беседу вечером последнего дня.
- Венди – за обеспечение перед выездом на остановке духа славных 90-х
- Вале - за участие в эльфийском здравоохранении. И в пении "Конунга Олафа"
- Алотхо - за гитару и песни. И отдельно - за "БТР-баатора" утром при сборах.
- Мариссе – за поход в Вершинино и героическое терпение при командовании кухней.
- всем, кого не упомянул и/или не вспомнил – просто за то, что вы есть, вы круты и мы с вами охрененно, как ни крути, отыграли этот самый Дориат.